Леночка на жизнь обычно не жаловалась - она с нею боролась.
С самого детства она так же уяснила - если погромче плакать в магазине, то все будет - и все - было. Мячики, велосипед, куклы, потом - юбочка, потом - люрексовый джемпер, невесомый и тончайший, потом - джинсы, потом - зачет...
Ах, зачет - это было не в магазине, но не важно.
Мячики весело прыгали вместе с Леночкой по комнате и весело перекликались с шагами из квартиры сверху, велосипед тоже звенел звоночком - зимой, конечно, в комнатах, а летом - во дворе. Куклы плакали исправно - говорила «Мама» - если их наклонить, а если стукнуть - то тоже говорили «Мама» и крякали.
Потом Леночка вышла замуж - и пора было - мама тихо исчезла в недрах Новодевичьего, папа куда-то делся еще раньше, на этапе велосипеда - он сначала мелькал в кафе Елочка, на Боровицкой, потом - был едва различим на Каланчевке, среди таких же забулдыг, а потом - растворился вместе с парком на Киевской, напротив башни с часами, где построили торговый центр.
И куда он растворился вместе с парком - Леночка даже и не знала.
Впрочем, это даже и не папа мог быть - издалека легко обознаться.
Замуж Леночка вышла, слезы помогли, это да, но ненадолго - муж оказался сволочью, хотя выяснилось это не сразу - сначала все было хорошо, он ей поставил новую мебель - стенка «Эрика» была уже ужасна, и на кухне - тоже, тем более что надо было делать подвесные потолки - шум от соседей сверху иной раз делался невыносим - все какие-то шаги, это же слышимость, ну и что, что сталинка! - но потом показал свое истинное лицо - обесценился одновременно с рублем - каким-то подлым манером развелся с ней - из суда пришло ужасное письмо, что - всё, всё, понимаете? - а после письма Леночка ожесточенно выкинула его вещи - собрала в три сумки, свезла их с седьмого этажа на лифте, и самолично отволокла этот позор на помойку.
Он, подлец, даже не позвонил.
А после этого, конечно, стало понятно, что надо наносить превентивные удары.
Упреждающие. Это так сказали в новостях - кто-то из государств кому нанес упреждающий удар. И эти другие - стихли. Так им и надо - не суйтесь. Сказано - не суйтесь, значит - сидите тихо.
И поэтому Леночка раз в месяц - или два раза - поднималась к соседям сверху, стучала в дверь и требовала - чтобы они не топали, потому что она не может заснуть.
Сначала в соседях ходила тишайшая и древнейшая Таисия Дмитриевна, она очень боялась Леночкиных слез и криков, и трясясь, извинялась перед нею. И было за что - старуха только делала вид немощной, а на самом деле ночами двигала мебель, и очень возможно, чтобы с целью досадить Леночке - ведь все думают, что старухи - слабые, а на самом деле - они вредные.
Потом она умерла, и наследнички - тоже сволочи еще те - сдали квартиру киргизам.
Киргизы были очень шумны и наглы. По русски они не говорили, а выражались гортанно и непонятно, и очень громко, а уж ходили-то как! Топали, и топали, и топали!
Леночка вызывала на них и милицию - но все знают, что милиция нынче вся куплена - ничего не случалось - милиция приходила, тоже топала, уходила - топала, и после всего этого - по потолку - бум-бум-бум - топали киргизы.
Леночка грызла мокрую от слез подушку, и умоляла, и кричала - топали все равно.
Пусть они извинялись и тряслись перед нею, почти как Таисия, пусть они ей врали, что не топают, но все равно - они топали, и делали это намеренно. Как Таисия.
Как Таисия - они ее боялись, но зачем же было топать???
Потом киргизы съехали.
И воцарилась слишком подозрительная тишина.
Слишком.
Такой тишины - не может быть.
Леночка специально прислушивалась ночами, не дыша - что это там? Как это - ничего? Да это специально - ничего, чтобы ее обмануть, показать ей неправду, а на самом деле - все не так! Тишина была слишком неестественной, чтобы быть настоящей.
Наверняка - за этой тишиной скрывался совсем безобразный топот и гам, это как пить дать. А вот и есть! Топот! Ее не провести! Это топот! Да какой!!!
И Леночка не выдержала, поднялась наверх, постучала в дверь - звонок не работал.
Дверь ей открыли мгновенно, как будто ждали - полвторого-то ночи!
- Вы понимаете, что своим топотом вы не даете мне уснуть? Вы понимаете, что этот грохот не дает спать? - Леночка кричала и плакала, распахивала и запахивала белый кокетливый халатик и поправляла локоны, слезы катились по лицу, смазывая ночной крем.
- Тебя через порог проклянуть или внутрь зайдешь? Я же ведьма... Не страшно? - ласково ответила ей дамочка, открывшая дверь, а какой-то мужчина, разуваясь, спокойно глянул на Леночку из полутемной прихожей.
Леночка мгновенно убежала вниз, перепрыгивая ступеньки, не касаясь перил, выкрикивая ругательства, закрылась у себя в квартире, забилась под одеяло с головой, накрылась подушкой и долго, долго в ушах ее звучали слова - «Не страшно? Не страшно? Не страшно?»
